Археолог
Предлагаем нашим читателям очерк «Археолог», авторами которого являются бывший учитель Жодинской СШ №3, теперь преподаватель Гродненского университета, кандидат исторических наук Михаил Александрович Ткачёв и учитель истории Александр Иванович Королёв.
Земля Смолевиччины, что так красиво раскинулась своими красочными холмами, тихими реками, хлебными нивами и молчаливыми лесами, вырастила и выпустила в широкий свет не одного талантливого человека. Многие из них принесли славу и почёт всей Беларуси. Среди когорты знаменитых уроженцев Смолевиччины особое место занимает Александр Николаевич Лявданский – основатель белорусской советской археологии, талантливый и крупный археолог нашей страны.
Он родился в конце лета 1893 года в деревне Юрьево в большой сельской семье. Восемь детей была у Николая Игнатовича и Анастасии Петровны Лявданских, которых они воспитывали по нехитрой методике простых крестьян: рано приучили к труду, ценить кусок хлеба, к умению чувствовать себя на родной земле не гостем-пустодомом, а хозяином. Как и все крестьянские дети, маленький Алесь прошёл полный «курс» сельской науки: был пастушком, пахарем, косцом. Среди детей, ходили в четырёхклассное народное училище, изворотливый и неугомонный в жизни сын Лявданских в школе менялся, отличаясь какой-то сосредоточенностью и большой тягой к знаниям. Это было просто постоянная жажда узнать больше, тяга чтения, которую разные люди переживают в разном возрасте. У него же она сохранилась на всю, к сожалению, недолгую жизнь.
Школа окончена. Для дальнейшей учёбы нужны были немаленькие деньги, которых всегда не хватало. И занялся Алесь самообразованием. С трудом доставая нужные книги, он отправился в путешествие за знаниями, надеясь на свой собственный острый ум. Учиться приходилось тогда, когда можно было отдохнуть от тяжёлой крестьянской работы. Однако рос он, как и все деревенские дети: бегая босоногим по полю и соседнему лесу, ловил рыбу и вытягивал из нор цепких раков-рогачей.
Хорошая подготовка позволила быстро получить необходимую профессию – он стал деревенским «дырэктарам», это значит, учить по окрестным деревням и хуторам, грамоте детей бедных крестьян. И сегодня помнят в Юрьево, Бабьем Лесу и других местах его «начаткі» благодарные ему люди.
Среди множества хороших черт характера Алеся Лявданского была одна, про которую и теперь с теплотой говорят все люди, которых судьба когда-то сводила с этим хорошим человеком, — это безграничная душевная доброта к младшим и искреннее уважение к старшим людям. От старших он узнал про многое такое, что пробуждало в его молодой душе порыв взлететь, подняться над жизнью, взглянуть за его кругозор. Он осознавал, что только наука может дать ему необходимые силы и крылья для дальнего полёта, и шёл к ней через всю жизнь. Шел сам и вел за собой других.
— Учиться нужно тебе, Алесь,- не однажды участливо говорили ему люди. В такие моменты ещё ярче загорался огонь его голубых глаз.
Летом, когда пас коров и овечек, он видел около Юрьева, около хутора Точилищи древние курганы, очень похожие на бурты картофеля. Деды рассказывали ему легенды, что столетиями передавались из уст в уста, о великанах, как будто похороненных в таких курганах, про высокие холмы-городища, про острова среди болот и озёр, на которых, если верить дедам, когда-то стояли замки и церкви. Но только все они провалились под землю в бездну. Теперь только в бурю, когда разбушуются волны озёрные, слышно, если хорошо прислушаться, как гудят там, на дне озёр, их колокола…
Шло время. Сельский мальчик стал подростком с копною чёрных волос, с ясными голубыми большими и внимательными глазами. Многое менялось в жизни, неизменным оставалось одно – тяга к знаниям, желание учиться дальше. Между тем подрастали и становились помощниками в семье братья и сёстры Алеся. И однажды, посовещавшись на семейном совещании, отпустили его родители в свет, учиться в Ростов -на- Дону, где далёкие родственники Лявданских обещали помогать способному к учёбе подростку.
В Ростове, большом промышленном городе Юга России, Алесь Лявданский успешно сдал экзамен в реальное училище, после окончания которого получил специальность почтового служащего-телефониста. И был принят в почтовое ведомство 17 мая 1913 года. Наконец-то появился твёрдый заработок, который он делил на три части: одну посылал родителям, вторую оставлял себе на жизнь, а третью бережливо собирал, чтобы потом поступить учиться дальше. И обязательно в институт.
Война, которая грянула летом 1914 года, изменила жизнь миллиона людей, забрала в окопы мужчин. Пошёл туда и брат Александра – Пётр. Богатырь двухметрового роста, лихой гармонист, он попал в лейб-гвардию, в Волынский полк. Самого же его, Александра, сначала не мобилизовали из-за того, что он имел сломанную в детстве руку, которая плохо срослась (упал с поленницы, он потом имел много проблем с рукой). Но позже ему удалось уговорить мобилизационное начальство зачислить его добровольцем в военную почту.
Нет, не «ура-патриотизм» привёл почтового прапорщика Лявданского на империалистическую войну. Тут, где гибли тысячи и тысячи людей, военным телеграфистам платили не маленькие деньги. И он своим деревенским умом решил подсобрать их пусть себе и таким образом, и пустить их потом на учёбу. Такой была его заветная мечта. Но война по-своему, сурово и жёстко учила тысячи таких людей, как Лявданский, отряхивая с них взрывами пушек пыль политической несознательности, деревенской ограниченности. Может, впервые посмотрел он на войну другими глазами, когда сам похоронил на чужой румынской земле родного брата. Ни золотые галуны, ни красивая кокарда островерхого шлема лейб-гвардейца не уберегли Петра от смерти. Он погиб в1914 году. Остро, болезненно переживая смерть брата, Алесь, жалея мать, несколько лет молчал о том, что знал. Только потом, приехав на пару дней, домой в Юрьево, рассказал своим родным горькую правду.
На румынском фронте А.Лявданский стал членом партии большевиков, вёл большую работу агитатора среди солдат. В армии его и застала революция, а за ней и демобилизация. Вернувшись в родную деревню, он остаётся здесь ненадолго. Близка была цель, к которой он так долго шёл,-возможность учиться в институте.
-Теперь настало моё время,- говорил он. Революция наша дала мне такое право.
Он начал собираться в поездку в Смоленск, ближний город, где были ВУЗы. Отъезд ускорила немецкая оккупация Беларуси в 1918 году.
Наконец-то исполнилась его заветная мечта – он стал студентом Смоленского отделения Московского археологического института. В определённые дни он мог подзарабатывать на телеграфе, где его считали своим человеком. Как бы там не было, но 15 июня 1922 года ему вручили диплом археолога №709. Это была его первая большая победа в непростой жизни, которая далась большим напряжением сил. И это был первый в стране диплом археолога-белоруса. Не без гордости и сегодня читаешь запись в личном деле бывшего воспитанника археологического института: «Специальность – археолог. Владеет кроме русского и белорусского языка, румынским, английским, латышским, французским и немецким языками».
А жажда знаний звала его дальше. И в том же году без передышки Александр поступает на исторический факультет Смоленского университета, который успешно заканчивает в 1925 году.
Годы учёбы и работы в Смоленске были для Лявданского годами присоединения к археологии, которая стала главным смыслом его жизни. Бывший «дырэктар» с Юрьево, который учил по домам сельскую детвору, в 1925 году становится за университетскую кафедру в ранге преподавателя древней истории и археологии. Наступило время делиться своими богатыми знаниями с другими. Одновременно он сотрудничает со Смоленским государственным музеем. Это давало ему возможность летом за средства музея проводить раскопки древних памятников Смоленщины. Пешком, на велосипеде, на лодке, он обошёл и объехал всю область. Лявданский обследовал большинство городищ Смоленщины и сделал их классификацию. И до теперешнего времени материалы его раскопок верно служат советской археологии, а его высокопрофессиональные выводы всё ещё остаются непоколебимыми.
Живя в музее, на чердаке, в маленькой и скромно обставленной квартире, в свободное от работы время, Алесь Лявданский был всегда окружён разными людьми – студентами, сотрудниками музея, многочисленными друзьями. Все искренне тянулись к нему: и тогда, когда он доходчиво и умело рассказывал про что-нибудь весёлое и смешное, рассказывал про результаты своих археологических путешествий, и тогда, когда он просто спускался вниз со своего чердака и, удобно усевшись на ступеньку крыльца, играл на своей старенькой скрипке ( память о румынском фронте). Играл что-нибудь такое, от чего у людей прояснялись лица, хорошело на душе. А ему вспоминалось далёкое и дорогое: родной дом, мать, односельчане, друзья. Там, дома, в Белоруссии происходили большие и важные события и изменения. Они были заметны всюду: в родной деревне, в Минске, где становилась на ноги пока ещё молодая наука Советской Белоруссии, его родины. Там, в ново созданном институте белорусской культуры (Инбелкульте) его давно приглашали на работу в историко-археологическую комиссию, но он всё колебался. Да и была причина, так сказать, личного плана. Привык к Смоленску. Но во время редкого отдыха и недолгих приездов в Юрьево Алесь, побыв несколько дней дома и отведя душу на рыбалке или в лесу, наконец-то закидывал за плечи охотничий рюкзак и отправлялся в путешествие по родной Смолевиччине и Борисовщине. Прямо от порога родного дома он попал в удивительный свет любимой археологии.
Около Юрьево, на островке Апалушково среди болот около Малого Озера он нашёл поселение – остатки древней деревни времён Киевской Руси. Вместе со своим братом Антоном раскапывал курганы Х столетия около хутора Точилищи, курганы XII-XIII столетий возле Высоких Ляд, Дымовки, Заречья, Колодищ, Малого Залужья, Прудищ. Он исследовал городища возле Смолевичей, Прилеп, Каменки, Буды. Неспокойный характер заносит его даже на Днепр, под Новый Быхов, где им было открыто несколько археологических памятников разных эпох. И этим он действенно помогал своим землякам-коллегам, которые признали в нем своего вожака. Статьи А. Лявданского о памятниках Борисовщины и Смолевиччины появляются в научной печати Белоруссии тогда, когда он жил в Смоленске.
Но, наконец, получив официальное приглашение от Инбелкульта, он вместе с женой переезжает на постоянное место жительства в Минск. Было это в 1927 году.
С приходом А.Лявданского на должность заведующего сектора археологии Инбелкульта началось сплошное археологическое обследование тогда ещё небольшой территории БССР. Среди коллег, которые работали плечо в плечо с А.Лявданским, было много интересных и преданных археологии людей, в основном учителей, которых археология настойчиво позвала за собой. Это были С.А.Дубинский, С.С.Шутов, И.А.Сербов, В.Р.Тарасенка, К.М. Поликарпович, А.Д.Коваленя. Особенно по душе был тёзка Алесь Коваленя. Участник первой мировой и гражданской войн, только на два года младше за него, плечистый со щёткой коротких, преждевременно поседевших волос (напоминание о двух днях плена у махновцев) немногословный Коваленя больше всего сопутствовал Лявданскому во время археологических экспедиций. С ним хорошо и надёжно было работать и хорошо молчать, когда не нужны были слова.
До 1930 года Александром Николаевичем Лявданским и его коллегами было зарегистрировано в бассейне рек Днепра и Западной Двины более чем 1000 городищ и селищ. Были собраны основательные материалы о хозяйстве и патриархально-родовом устои племён, которые населяли территорию Белоруссии в эпоху железа. Сам А.Лявданский старался проследить историю населения республики до периода Киевской Руси. Он вёл раскопки курганов в окресностях Минска и Заславля, положило начало изучению древних белорусских городов – Полоцка, Витебска, Заславля, Борисова, Минска, Орши.
С именем А.Лявданского связаны многие этапы становления исторической науки в Белоруссии. Под его руководством и при самом непосредственном участии было издано за период с 1928 по 1932 года большое количество научных статей, а также три фундаментальных тома «Трудов сектора археологии», которые объединили материалы многих экспедиций белорусских археологов, проведённых в те сложные и голодные 20-е годы. «Труды» и теперь отличаются основательностью и высокой научностью размещённых в них статьях.
В 1929 году Инбелкульт реорганизуется в Академию наук БССР. Создаётся институт истории, и первым учёным секретарём его был назначен А.Н.Лявданский. Он поддерживал и способствовал развитию в Белоруссии широкой сети краеведческих кружков, участники которых были настоящими помощниками и резервом археологической службы республики. В те годы полностью проявился настоящий талант А.Н.Лявданского как учёного и организатора. Археология страны с радостью отметила всё возрастающий уровень науки о древности в Белорусии.
В тяжёлые 30-е годы, когда ещё не хватало необходимого: соли, керосина, спичек, ситца, хлеба, республика выделяла на развитие своей молодой науки не лишние рубли. В трудностях экспедиций А.Лявданский не терял своих чудесных человеческих качеств, оставаясь всегда чутким и внимательным руководителем-товарищем. Рассказывают, что во время одной такой экспедиции, когда закончились деньги и небольшие запасы продовольствия, видя изнурённые лица своих коллег, А.Н.Лявданский ночью пошёл в соседнюю деревню и, продав свои часы, принёс в лагерь продукты и завязанную в рожок носового платка долгожданную соль.
Его минская небольшая квартира, до потолка забитая необходимыми книгами, находилась на Старобродской улице на левом берегу Свислочи. Перед выходными и в предпраздничные дни квартира напоминала заезжий или постоялый двор. Любой земляк из Юрьево, который попадал по своим делам в Минск, считал необходимым, прежде всего, наведаться к «Ляксандру», который скромно жил вместе с женой Прасковьей Петровной и маленькой дочкой Надей. Здесь каждый гость находил не только доброжелательность, но и внимательность и приветливое слово, сердечный разговор и отзывчивую искренность хозяина, эрудиция которого, казалось, была безграничной. Другой раз многочисленным гостям вынуждены были стелить на полу, но после тёплых и дружелюбных бесед спалось спокойно. Лявданский имел редкий на то время детекторный радиоприёмник, который он собрал своими руками. Нужно ли говорить, что послушать «радзива» хотелось всем. И вот во время торжественной тишины, чтобы было всем слышно, что шепчет такая удивительная для приезжих земляков вещь, приходилось ставить единственные наушники в незамысловатый «рупор» — обыкновенное ведро. Лучшую агитацию для следующих гостей придумать было тяжело…
А по приезде домой, в Юрьево, начиналось обратное: каждый хотел затянуть к себе в гости этого милого и на удивление красивого «Ляксандру», которого спасало только то, что он не пил и не курил. Дома он держался просто и негорделиво. Рассказывая про что-нибудь интересное, не боялся поспорить с любым, но делал это умело, тактично, ценя самолюбие оппонента.
Его тяжело было отличить от простого крестьянина, когда он надевал отцовские, немного маловатые картовые брюки, пиджак и шёл в лес за грибами или на сенокос косить острой «литовкай» ароматную траву.
Старейшина белорусской археологии в свои 44 года был на самом взлёте научной деятельности, когда неожиданно все планы и замыслы, вся жизнь были разрушены. На основе необоснованных обвинений А.Н.Лявданский и многие его соратники стали в 1937 году жертвами культа личности и трагически умер в ссылке в 1942 году.
Прошло время, партия реабилитировала и вернула народу добрые имена многих людей. Белорусской археологической науке было возвращено кристально чистое имя А.Н.Лявданского и его славных коллег. Их имена остаются с нами, в науке навсегда, как и те три десятка научных трудов А.Н.Лявданского, которые до сих пор находятся в активе советской археологии.
М.Ткачёв, А.Королёв
Ленінскі заклік.-1980.-10студзеня (№9).-С.3.
Ленінскі заклік.-1980.-22 студзеня (№10).-С.3
Ленінскі заклік.- 1980.-24 студзеня (№11).-С.3.